Однако если Бернан был среди тех, кто разграбил Амилию, это никак не могло быть делом рук шамарского принца. Надо постараться выяснить, кто подобрал его тогда в лесу. Амальрик нахмурил лоб. Гандер был при смерти, это несомненно. Значит, его должны были отвезти куда-то в безопасное место, причем в направлении Тарантии. Посланник провел рукой по лицу, вспоминая, какие деревеньки находятся близ Амилии.
И вдруг его обожгла мысль.
Тараск!
Принц Тараск жаловался ему на каких-то дерзких наемников, что втащили в таверну, где он изволил завтракать, раненого солдата. Как же он называл тогда эту харчевню? Нет, не вспомнить! Но случилось это в деревеньке вблизи от тарантийского тракта…
В этот момент Винсент изловчился и попытался подрезать гандера, рубанув мечом по ногам. Тот неловко подпрыгнул и, опустившись на раненые ноги, вскрикнул и упал на мостовую. Юноша одним прыжком подскочил к нему и попытался вонзить клинок в грудь.
Бернан грязно выругался и мгновенно перекатился в сторону – юрко, словно уж. Меч с лязгом ударился о камни мостовой, клинок разлетелся на куски, и Винсент с трудом сохранил равновесие. Он стоял запыхавшийся, с всклоченными волосами, и недоуменно смотрел на обломок меча, зажатый в его руке.
И в этот миг Бернан метнул свой жайбарский нож в грудь юноши.
Тот еще не пришел в себя и не успел увернуться.
Широкое лезвие с противным всхлипом вошло в его грудь, и полотно светлой рубашки мгновенно окрасилось кровью. Он выронил меч и схватился обеими руками за деревянную рукоятку, торчащую у него из груди. Глаза его выкатились, он судорожно глотал ртом воздух. Обезумевший взгляд метался из стороны в сторону, как затравленная лисица. Он искал Амальрика и не находил его. Поняв, что его спутник предал его и скрылся, он в отчаянии дернул за рукоять.
«Не делай этого!»– чуть не закричал немедиец, но вовремя сдержался. Мальчишке все равно не поможешь. Жаль, что эти щенки, которым роль в предстоящем перевороте была уже уготовлена, один за другим сбегали от него на Серые Равнины. Ну, ничего! Найдутся и другие…
Винсент извлек нож из раны и уронил его на мостовую. Кровь хлынула фонтаном, и юноша, стремительно теряя силы, рухнул на землю. Он тяжело дышал, и с каждым вздохом кровь толчками выплескивалась из раны, окропляя красным камни и листья. Бернан пару мгновений с злобной гримасой смотрел на мучения своего недруга, потом кряхтя поднялся и что есть силы двинул умирающего ногой в бок.
– Вот так, – прохрипел он. – Вот так бил меня по ране проклятый немедиец, когда я израненный валялся на лесной поляне. Жаль только, щенок, ты умрешь легкой смертью, и я не успею перерезать тебе сухожилия. – Воровато оглянувшись, он схватил свой нож и обтер кровь о рубаху Винсента.
Где-то вдалеке послышались людские крики и топот многочисленных ног.
– Прощай, пес! Скоро так же я буду стоять у трупа того бельверуского ублюдка.
– Зачем же откладывать столь важную встречу? – послышался за его спиной певучий голос, и Бернан повернулся, вытаращив глаза от изумления.
Перед ним стоял барон Торский.
Его черное одеяние и взгляд горящих глаз был столь жуток, что Бернан торопливо пробормотал слова молитвы, отвращающей демонов. Страх парализовал его, он не мог сдвинуться с места, не мог поднять руку с ножом.
А немедиец приближался, поигрывая горстью странных металлических звездочек.
Гандер не мог отвести глаз от его рук.
Холеных. С длинными пальцами и ухоженными позолоченными ногтями.
Звездочки издавали легкий звон, от которого гандера прошиб холодный пот. Он хорошо помнил, как этот черный воитель рассказывал ему о своих ужасных приспособлениях для убийства. И теперь, теперь он наверняка применит одно из них, и кости его превратятся в воду.
Амальрик улыбнулся. И эта улыбка показалась Бернану страшнее всего, что он видел на свете. А видывал он немало.
– Никак не возьму в толк, – медоточиво продолжал немедиец, приближаясь кошачьими шагами к помертвевшему от страха наемнику, – как тебе удалось сбежать от моих маленьких огненных саламандр? Эти крошки так хотели полакомиться человечиной, и было невежливо оставлять их без ужина…
Бернан на подкашивающихся ногах попятился назад.
– Конан, – пролепетал он. – Это все Конан, клянусь вам… Он прогнал ваших слуг…
Амальрик вздрогнул. Перед глазами его словно кто-то начертал огненные знаки. Проклятая головоломка, которая не давала ему покоя, сложилась в законченную картину.
– Конан? – переспросил он взволнованно. – Ты сказал Конан, пес?
Он замер на месте.
И машинально опустил Летучие Звезды в карман.
Конан.
Редкое имя в этих краях! Так, помнится, звали одного неистового киммерийца, который служил под его началом в Хорайе. Он был могуч, черноволос и синеглаз. Значит, именно его описывал Тараск? Он говорил о здоровом северянине, который командовал наемниками. Значит, Конан!
Бернан не замедлил воспользоваться замешательством немедийца и стремительно пустился наутек. Животный ужас заставил его забыть о ранах. Он летел, словно стрела, и через мгновение его кожаная куртка скрылась в полутемном переулке.
Но поглощенный своими раздумьями дуайен и не думал его преследовать. Внезапно послышался какой-то хрип. Амальрик обернулся. Винсент что-то шептал помертвелыми губами. Подумать только, он и забыл об этом щенке…
Барон склонился над юношей. Амилийский наследник что-то шептал, и немедийцу пришлось приложить ухо почти к самым губам.
– Бернан! – шептал Винсент. – Он один из тех, кто разгромил наш замок. Я умираю, месьор. Так заклинаю вас, отомстите за нашу семью. Убейте его и Валерия! Но я не хочу уходить из жизни не раскаявшись. Расскажите обо всем королю. Или нет, сейчас сюда прибежит стража… Лучше я сам! Сам все расскажу…
На мгновение в глазах Амальрика мелькнуло сомнение. Может, оттащить мальчишку в безопасное место? Еще можно попытаться остановить кровь. А в Лурде у него есть снадобья, которые помогут сохранить ему жизнь. В конце концов, можно применить и магию…
Но внезапно за поворотом, совсем уже близко, он услышал топот подкованных сапог, звон мечей и грубую перекличку голосов. Это спешили на место поединка стражники, извещенные, должно быть, кем-то из добропорядочных горожан, что на улице чинится кровопролитие.
Не тратя времени на размышления, барон, привыкший в моменты опасности действовать молниеносно, сомкнул свои железные холодные пальцы на горле Винсента.
– Нет, дружок, – ласково прошептал он. – Ты уже никому ничего не расскажешь.
Он подумал, что Амилия так и не увидит своего нового владыку, и от этой мысли ему сделалось смешно. Юноша последний раз дернулся и затих.